— Эй, Рукия… — Она так близко в последний раз. Он вглядывается в черты её лица и силится запомнить их в мельчайших подробностях. Чтобы потом, закрывая глаза, можно было ясно представлять её себе и легко вспоминать каждую черточку. Ясное лицо, тихую, застенчивую улыбку.
Тонкая линия губ и глаза цвета осени, цвета высокого пасмурного неба, окрашенного неверным светом в фиалку. Коснуться этого лица – все равно что ранним декабрьским утром распахнуть окно и, задохнувшись от ощущения новизны, подставить руку под первые легчайшие пушинки снега, что падают с ночи, неслышные и нежданные. И все это – теплота дыханья и персиковая нежность – пусть навсегда запечатлеется в его памяти так, чтобы над этим образом не был властен ветер времени, его не мог изменить бег часовой стрелки.
— Береги себя… — Она ещё здесь, но это ненадолго. Время отсчитывает последние минуты. А ему будет не под силу удержать её, так похожую на капризный осенний ветер. Она ускользнет, оставив тепло на кончиках его пальцев и холод в сердце.

Время — это полотно,
Ну а жизнь — на нём пятно.