Мысленно Дженсон себе даже "Отлично" поставил. По правде говоря, после того, как они с Кайто прошлись до дома, после игры с Тигриком да и просто проветривания от этой больничной тягомотины, спать хотелось до безумия, и прежнее желание прикорнуть стало невыносимым. И пол ночи он боролся с этим желанием успешно, лиь под утро сомкнув глаза, но, столкнувшись с тем же сном, который, казалось, утягивал в собственный мир, полный ужаса и страдний для души, которую, казалось, он боялся узреть, как тут же глаза Грешника широко распахнулись, а самого парня пробил озноб. Капельки пота продолжали стекать по похолодевшей коже, а сам он, дрожа, сидел, обхватив плечи и судорожно дыша. Дрожащие руки то и дело скребли по плечам, а после по груди. Нет, ничего не произошло. Вокруг только палата, стены которой должны были стать привычными, рядом лежит сосед в бинтах, на лице которого вот-вот должны были расцвечти гладиолуы, стоит ему найти зелёнку, а сам он был жив, вне плена сна. Постепенно парень успокоился и потёр влажными ладонями лицо, зачесав пальцами влажные пряди назад, после чего сглотнул и посмотрел на часы. Рано. Он поспал  недолго, а казалось, что прошёл не один час. "Боже, то средство от сонливости, похоже, бракованное," - подумал Джей, немногим позже достав пацку из-под подушки и выбросив коробочку в окно, даже не посмотрев, куда та летела. И немногим позже, поднявшись и ступив на холодный пол, подошёл к раковине и, пустив воду, плеснул холодной жидкости аккурат на лицо. Хорошо! Бодрит! Два, три, четыре, наклонился и попытался, насколько реально, набрызгать на голову, на макушку, прежде чем выпрямился и тряхнул головой хорошенько. Сна как не бывало. Улыбнувшись, Дженсон тут же принялся генерировать планы по веселью на время, пока их не выпишут. и Жертвой, о да, должен был стать сейчас Рюу. Потому как до охраны... скажем так, они стали какими-то скучными, да и бегают фиговенько, не говоря о том, что его стараниями и стараниями Кайто самооценка шкафчиков упала ниже плинтуса. Критично осмотрев некоторые синяки и покачав головой, Дженсон вооружился зелёнкой и начал, было, подкрадываться к спавшему самураю, да вот невезуха, именно в этот момент дверь распахнулась и вошла медсестра, естественно, отчитав Дженсона и отобрав у того зелёнку (ха-ха,  но у него были теперь и маркеры, о которых та не знала!), после чего вручила градусник и нависла над охотников, пока тот не забрался в кровать, зажав тощей рукой ртутную палочку. Гляди глазами подслеповатого щеночка на ту, он спустя десять минут осмотра, который ну в принципе не нужен был, отдал ей градусник. Тут же сказав, что синяки под глазами - это типичная  болезнь студентов, как и бледность, получив обещание, что его напоят снотворным. Надувшись в момент, взрослый охотник показал медсестре язык, столо той отвернуться. После чего завернулся в одеяло, укрыв спину и скептически глянув на стол, где поставили трапезу. Режим, он и в больнице режим, пусть и особенный. Дождаясь, когда женщина уйдёт, он уливлённо поглядел в сторону двери, точнее поглядев на картину, которая развернулась у входа. Но удивлён он был не сценкой, а его участниками, точнее участницей. Рассечённая бровь тут же приподнялась вверх, а взгляд выражал лёгкое недоумение.
- Принцесса? - не скрывая уливления, произнёс он, оглядев девушку с ног до головы, не упустив и не самое довольное выражение на личике той. Уж кого, а посетителей помимо тех, кто был в больнице, ка-кто не ождалось. По крайней мере ранним утром. - Утра! - добавил он, тут же скрыв за улыбкой то, насколько был поражён на деле, и выползая из-под одеяла.

Сказать, что он был удивлён, значит ничего не сказать. Шутник и балагур, готовый к пакостям и новым приключениям и кучей отмазок по карманам, неплохо "читающий" людей и отнюдь неверящий им так легко, как это кажется, был нехило так огорошен, и впервые кто-то мог засвидетельствовать потеряю дара речи у  болтуна. Он смотрел в ответ на Гуми, натянув по пояс одеяло, после чего, неловко почесав затылок, улыбнулся шире, стоило девушке заговорить. Вот так, другое дело. Вроде бы именно так делают, когда рады видеть или просто приятно людям. Подобрав нужную маску, легко сбивавшую у всех беспокойство, он уже хотел, было, предложить Принцессе присесть, как это полагается джентльмену, как едва не подпрыгнул на кровати от возгласа её, от которого при этом неведомым образом не пробудился самурай-сосед. "Возможно, та расправа обошла её стороной. Травм не видно, голосок звонкий, как и нарушений в коорди... или я погорячился?" - голос внутри продолжал шептать, но он смешивался с теми же остатками сна, что, казалось, умудрялись прорываться и в реальный мир. И всё же одно для себя Дженсон осознал - он испытывал нечто вроде облегчения от того, что Принцесса уцелевшая была. Одёрнув себя, охотник, широко распахнув глаза, стоило девушке упасть и заплакать, Грешник был немного растерян. Такая реакция была ещё им не изучена, хоть он подобное видел не раз, но сейча и здесь... почему-то девушка плакала, и Джей отчаянно пытался придумать, как успокоить её.
- Эээ... Принцесса? - уже обеспокоенно обратился он, поозиравшись по сторонам в поисках подсказки, что же делать. А возможная подсказка дрыхла без задних ног. Склонившись чуть, он глядел на макушку Гуми, а после в глаза, в уголках которых поблёскивали зарождавшиеся слезинки. Вопрос, что же он сделал такого, лишь усилился. Как и кто вообще мог обидеть девушку или расстроить, как ответ, неожиданный и в то же время объяснявший всё,  последовал сам. И... Тресь. Будь у кого острейший слух, как тут же он услышал бы звук трескавшейся маски, осколки которой, как во сне, россыпью падали на пол, пусть она продолжала держаться. Первым порывом на внезапный скачок был рефлекс дикого кота: отскочить, отстраниться, но то ли сама неожиданность подобного - впервые его так подловили, - то ли боль в руке, то ли замедленная реакция после недосыпа, но он попросту не успел этого сделать, и тот, кто думал об угрозе, замер  на месте, глядя позади Тами, смотря при этом в никуда. Сглотнув образовавшийся в горле ком, парень медленно скосил взгляд голубых глаз на Гуми. Внутри него билось недоверие и верой, пока он слушал то, что она говорила, пока он ощущал тепло её тело, горячего по сравнению с его собственным, ив  то же время вздрагивавшего, словно лист на ветру. - Всё хорошо, Принцесса, - наконец, выдавил из себя Грешник, мягко опустив одну руку на спину девушки, вторую же ладонь положив ей на макушку и осторожно погладив по волосам, касаясь осторожно, словно опасаясь, будто та могла рассыпаться наваждением из сна. "Ну же... где же она... " - Смотри, - когда, наконец, он смог совладать с тяжёлым дыханием и скрыть опасение, хотя нет, страх, что вновь возник в глазах его, он немного отклонился назад и посмотрел на заплаканное лицо с той же прежней добротой в голубых глазах, - все слёзы выплакаешь, на потом не хватит же, - добавил он, и вот рука, которой он гладил Тами по макушке, осторожно вытерла с глаз той слезинки. - Я уж подумал, что кто-то тебя обидел, и надо покарать мерзавца, покусившегося на честь и достоинство Принцессы, - после всё-таки дополнил свои слова охотник, подмигнув.

За него беспокоились. Он за кого-то беспокоился. Интересно, эт мир сошёл с ума, или Дженсон попросту видел продолжение сна, который в любой миг мог превратиться в кошмар? Словно вновь кто-то или что-то ворвётся и нарушит эту идилию. Словно кто-то ударит в спину, смеясь. И вырвутся нити паутины наружу, тут же захватив в свой плен. При мысли об этом хотелось и плакать, и смеяться безумно. И в то же время память судорождно перерывала свои страницы, ища ту маску, что подойдёт взамен трескавшейся. Что-то было не так, ведь скажи кто другой подобное, он бы схохмил. Как ни крути, Грешник верить если и мог в полной мере кому, то только Тигрику. Но почему-то сейчас он не мог толком ничего придумать. Была Принцесса тому виной, или же бессонные ночи? А, быть может, дело в тех снах, от которых сознание воет, а спина горит огнём? Он точно сказать не мог. Но слова её огорошили парни, что он так и замер, разве что руки опустил. Даже слепой глаз, казалось, застыл, смотря куда-то вперёд, но после взгляд скользнул по девушке. Не за Танакаой, ни к Карлу... а к нему? Слишком неожиданный поворот, казалось, заносил всё дальше и дальше. И хуже быол то, что он готов быдл поверить в людскую ложь о заботе по отношению к ближнему, которую из себя давно искоренил.
- В порядке? Хорошо. Значит, зомби не укусили, - наконец, выдавил из себя он, притормозив немного да проследив за девушкой. Пальцы тут же сжали ткань одеяла, намотав их на себя, в то время как взгляд парня внимательно следил за Принцессой. И снова подозрительность получила великий облом, а сам Джей, широко раскрыв глаза в удивлении смотрел на апельсины и мандарины, которые принесла дева, только рот приоткрыв. Подцепив здоровой и не особо руками связки, от чего забинтованная тут же крякнула вниз, он положил груз на кровать. После чего поглядел на девушу, на гостинец, снова на девушку. Точно, наверняка сниалсь. Что ж, такой сон хотя бы был... лучше что ли. - Спа-спасибо, - произнёс, наконец, он, после чего почесал затылок да на Гуми посмотрел. И тут же подобрал улыбку. - Да я ж целее некоторых, так что скоро затискаю и заболтаю вне палаты, - сказал он немного бодрее, после подмигнув подслеповатым глазом. И после рассеянно глянув на продукты. Что-то таки надо было желать. - А ты надолго? - поинтересовался он тихо, после кивнув на еду и гостинцы. - Поможешь?

[AVA]http://s3.uploads.ru/LEuFq.jpg[/AVA]Интересно, кто больше нервничал? Он со своими заморочками, чувствуя, как страх подступает и сжимает глотку, и, несмотря на то, что он оставался неизменен в лице, всё тело его покрыл мелкий холодный пот, говориший ясно о том, что паранойа парня перескочила допустимые границы и требовала самореализации, если б не мастерский контроль. Или же Гуми, почему-то волновавшаяся за него и сейчас, казалось, пытавшаяся сама так же уджержаться, только испытывая нечто иное. Вот уж на что у Дженсона не было ответа. Эта девушка успела его удивить, и сегодняшнее её посещение было верзом того, что она делала, от чего парень оказывался в положении, когда не знал, что сказать или сделать. И вот, очередное пояснение. На что можно было девушке сказать спасибо, потому что только так он мог всё ещё держать трескавшуюся по швам маску, которая норовила спать каждый раз, когда он встречался с Принцессой, при том неважно, что именно была за маска. Не говоря уже о том, что, видя перемены в ней, он ощутил странный порыв. Непривычный. Не его... или попросту не испытанный ранее им настолько... странно. Вскинув руки, парень лишь шире улыбнулся, от чего оба глаза зажмурились, как у кота, объевшегося сметаны. А после приоткрылись, в то время как сам парень глянул на девушку.
- Не стоит Принцессе печалиться из-за пустяков, - сказал он, коснувшись кончиками пальцев щеки её да так же продолжая улыбаться, пусть и не так широко, но всё же стараясь сделать улыбку более... подходящей под ситуацию. После чего сместил эту же руку на подбородок девы, чуть приподняв при этом личико её. - Просто я не ожидал, что кто-то ко мне заглянет, тем более с гостинцем, - сказал охотник, кивнув в сторону связок. После второй рукой погладив Принцессу по щеке, как бы тем самым успокаивая её и уверяя в том, что всё в порядке. - Грешники горят в огне, а не получают райские плоды из рук ангелов, - с улыбкой отшутился он, после чего скрестил ноги под одеялом. - А на счёт надоедания не глупи. Уж лучше разделить трапезу апельсинками в приятной компании Принцессы и храпящего мистера Помидора, нежели есть кашу, куда даже соли пожалели, под надзором медсестёр, которые, кажется, туда таблетки кидают, - веселее добавил он, двигаясь в сторону, чтобы девушка могла присесть. При этом сознание твердило охотнику, что он слишком ослабляет юдительность, и это выйдет ему боком. При том в скором времени. Потому что ослабшие от недосыпа маски могли рассыпаться. Потерев глаза, парень всё-таки выудил пару мандаринок, одну протягивая девушке.

Отредактировано Janson Greysinner (2013-06-03 03:46:40)

- На то это и больница. После неё дом - это рай, а все, кто в нём, серафимы, херувимы и просто лапочки, - просмеялся Дженсон, расковыряв в корке манларина рожицу с вытянутым языком, брызнув себе же в нос соком, после чего не сдержал чиха. Он не должен был поддаваться этому странному действию, должен был быть прежним дуралеем, он должен был уметь врать при всех, даже при Принцессе. Расковыряв, наконец, рожицу, при этом яхык которой так и походил на язык блондина, который закусил  кончик своего, разве что не надкусывая, он показал полученный результат девушке, положив поверх того сплетённую из марли фенечку. Которая чуть не съехала от удивления, которое выбило прежний шок, а сам он откровенно вылупился на Гуми так, будто она показала ему слона на палочке, и тот распевал гимны всех народов. В сознании меж тем раздался звон, и нить, державша маску, начала расплетаться. Вот уж последнее из того, что он мог ожидать услышать из уст другого человека, так это...пригласить пожить. Не зная всего. Не зная даже о том, что мог тот вытворить. Не подозревая ни о чём, кроме того, что он показывал сам, и вот так просто... Да вся Гильдия от него открещивалась бы, не говоря уже о том, чтобы кому-то быть полезным для такого раздолбая. Так что Гуми побила все рекорды, которые ставили в общении с Дженсоном другие, сама того не зная, как и не ведая о том, что чудо её удерживало. Рука Дженсона случайно сжалась так, что мандаринка выскользнула из руки. Он мог запросто исправить, прикончить, как советовал инстинкт, но нет. Не хотел. Да и это ведь он сам не показывал другую сторону. Не говорил всего. И, кажется, сам Джей начинал путаться. Поймав мандаринку, жопка которой была очищена, от чего та насадилась прям на палец, охотник поглядел на получившуюся фигуру - палец-мандарин! Страшный злодей или кавайный герой - трудно было сказать, на мандаринке появились лётные вмятинки. Хотя, Принцесса явно чувствовала себя не многим лучше мандаринки, буждто она и сама не ожидала этих слов от себя. Значит, это была не ложь, а сущность. Этого охотник запросто мог отличить, уж кто как  не он врасками жил. И уж о чём-то ему да и говорило залившееся краской лицо, обрамлённое волосами цвета сирени. Не говоря о том, что взгляд таких же ярких фиолетовых глаз больше казался ошеломлённым. В ответ Джей не придумал ничего гениальнее, как поднять руку с мандарином на указательном пальце и покивать манларинкой, поводив на манер рук средним и большим пальцем. После чего сам наклонился, заглядывая за шторку на глазах девушки. Сейчас нудно собраться. Он боялся. Чёрт, если б она знала, как он боялся, что из-за неё слетят маски к чертям собачьим, но толкового придумать не мог.
- Если что-то решила - не сожалей, предложила - не сворачивай и тормози раньше времени. Иначе не узнаешь, что там, впереди, - проговорил он, приподняв пальцами подбородок девушки, после чего, склонившись к самому лицу книжной прицессы, коснулся губами её губ, нежно целуя.

Он не знал, почему это сделал. Не знал, что руководствовалось им в этот момент. Быть  может, это был природный эгоизм, жажда узнать что-то иное, каков мог быть этот поцедуй. Или, что хуже, маска могла попросту взять верх и показать озотнику себя. Этого Дженсон попросту не знал. Он не знал, чего хотел, и попросту сделал что-то, что не контролировал. Это был не тот Рождественский поцелуй по-детски для сирот во время спектакля. Не такой, каким он мог в шутку наградить однокурсниц, пробегая мимо или изображая этакого весельчака, любящего всё и вся, начиная от девочек и заканчивая божьми коровками. Нет, это было что-то иное, что-то, что заставляло маску трескаться, а в душу закрадываться холодное чувство страха от того, что он ничего не мог контролировать. Глаза его были закрыты, и тот страх, что испытывал в этот момент Грешник, нельзя бывло увидеть, а мелкую дрожь, что пробила охотника, вполне можно было счесть за что-то иное: он мог быть попросту преисполнен приятных ощущений и чувств и от того не мог контролировать себя. И последнее было правдой. От которой внутри него всё содрагалось, а сердце бешено билось, перегоняя горячую кровь с удволенной скоростью. Рука вторая, скользнув по волосам Принцессы, замерла у шеи той снова. Пальцы скрючились, как если б на каждом было по острому когтю, они вздрагивали, держась так близка к одной из точек, что даже вслепую Дженсон мог найти. И с минуту она так и держалась. Дрожа, едва дёргаясь даже, но после лишь зарылась в фиолетовые волосы девушки, залев оба хвостика, и кожа ощутила тут же прикосновение мягких волос. Притянув тем самым её к себе ближе, он не разрывал поцелуя ни на миг. А разум отчаянно кричал парню что-то, что он с трудом мог разобрать. И потому он,  приобняв девушку, лишь для слабого вдоха разорвал тот, дабы вновь прикоснуться к мягким губам, ощутить тепло их, робкие прикосновения. Он не знал, передалось ли что-то из того, что ощущал, в этом поцелдуе. Его страхи. Его опасения. То, что его просто тянуло к Принцессе. То, что с ней рушились маски. Он даже сомневался, слышала ли она этот звон, будто разбившегося фарфора. Но в эти мгновения, возможно, когда схлестнулась сущность Грешника и личности того, возможно, девушка смогла прикоснуться к чему-то, что было за многочисленными наслоениями образов. И не догадывалась, что чудо помогло ей избежать того, за что Дженсон так же считался Грешником. "Нет, не  думай об этом..."
Разорвав поцелуй, парень склонил голову, и золотые пряди упали на лицо охотника, скрыв то за волнистыми прядями. И слышно было только мерное дыхание того, да видно, как тихонько приполнимаются и опускаются плечи, в то время как сам он напуганно смотрел на колени. Но, прежде чем это было замечено, он всё же смог улыбнуться и переменить взгляд, дабы после, приподняв голову, увидеть румянец на щеках Гуми, явно не ожидавшей этого. Как и он сам. Забинтованная рука скользнула по щеке девушки, плавно  проведя по ней.
- Спасибо, что пришла, - проговорил он тихо, после чего приподнял руку той ладошкой вверх и положил на неё мандаринку с рожицей и плавно сомкнул на ней пальцы девушки.

"Это не ложь, я бы услышал... слишком правдивые нотки, слишком яркая реакция. Я даже... не слышу и грамма подвоха. Мой слух меня обманывает? Или же нет... " Немного помолчав, на деле попросту собирая мысли, чтобы оттеснить чувства и стразхи в сторону, а осколки маски спрятать так, чтобы после можно было склеить, охотник, улбынувшись ещё шире, оглядел палату оценивающим взглядом, одной рукой даже прикрыв слепой глаз, изображая, что присматривается другим, после чего хохотнул и кивнул на тарелки и бинты, из которых была сплетена куча фенечек. Все они были похожи, но некоторые украшала зелёнка, некоторые были выкрашены марганцовкой. А один так и вовсе был цвета компота.
- Принцесса, ты таки на волне! - подмигнув слепым глазом, ответил в свою очередь парень, после чего подпёр рукой подбородок, глядя в фиалковые глаза. Он не мог их прочесть, точнее заглянуть глубже того, что видел. Парень не верилд в искренность, и не собирался менять своё мнение, но даже сейчас он прилагал немалые усилия, чтобы не сломаться очередной маске и не показать собственный страх. Нужно играть свою роль, а осталобное... что он ощущал, что с ним происходит, всё это он определит после, позволит себе всё проанализировать. Сейчас, когда усталость брала верх от битвы со сном, всеми теми кошмарами, что на него накидывались раз от раза, он не в силах был отличить, что верно, а что - нет. - Больница как-то больше нуждается во врачах с хорошим чувством юмора, а то подобное я чаще видел у патологоанатомов, но к ним рановато, - с улыбкой отметил парень, после чего потёр подбородок. - Ну я ведь тоже не знаю, где живёшь ты, так что мы на равных, - заметил в свою очередь Грешник, после чего подцепил другую апельсинку и принялся  очищать её, создавая при этом нечто вроде цветка. При этом он поглядывал на Тами. Нет, почему именно она? В группе было много девушек, в школе, да и в Гильдии он видел дам разных, но тут такое тихое с виду создание и смогло что-то надломить. "Чёрт, снова эти мысли". После чего парень выдохнул, подцепив дольку апельсина да вытащив её из гнезда апельиновой кожуры и от двух сжимавших  её собратьев. - Может когда-нибудь я покажу тебе, Принцесса, каким может быть истинное веселье вне Гильдии, - протянул Грешник задумчиво. Хотя один вопрос крутился в голове его.

- Вы  раните меня до самой селезёнки своим жестоким приказанием, Принцесса, но во имя печеньки в лунную ночь я исполню это повеление, - проговорил он, изобразив при этом такую страдальческую мину, словно ему предстояло на добровольном начале пройти через все круги Ада, а после вернуться с букетом роз, радостно сообщая, что ему понравился  экскурс и хочет добавки. Пожалуй, именно это было его собственной волной, которая позволяла Дженсону быть самим собой, точнее быть тем, ток запросто мог сохранить любую маску, несмотря на то, что осколки одной из них уже рассыпались, обращаясь в крошку и развеиваясь по ветру. Сохранить другую из них было важнее, особенно после того, что он сделал. Сердце до сих пор выдавало бешеную дробь, а сам по себе он продолжал оставаться таким же бледным, как и раньше, от чего не было видно его страха. Не говоря о том, что лицо его продолжало светиться, как ни в чём не бывало. Скосив взгляд на уже порядочно разрисованного Рю, по крайней мере местами, и уже лелея план по вырисовыванию на нём узоров, Дженсон хотел уже дать Гуми мастер класс по тому, как надо подшучивать, если на то пошло. - Я не могу здесь быть долго, - заметил немного позже Дженсон, надкусив мандаринку. - Коту горшок не поменял, он за это может и ноги исполосовать, когда вернусь, - философски заметил он после. По сути, Тигрик такое вытворял, но исключительно с теми, кто пытался его погладить, потому как позволял такие вольности исключительно Джею, руки которого так часто были искусаны, что после того, как кот оставил первые метки, он считал своим долгом зализать большую часть ран на повреждённой коже. От этих воспоминаний возникло острое желание потискать это самое урчащее создание. Прикрыв глаза, он даже заурчал, как котёнок, ощутив прикосновение ручки к макушке его. А после от неожиданности вновь глаза распахнул. Нет, определённо к этому было невозможно привыкнуть. Не ему так уж точно. За всё время в Гильдии обнять его не решался никто, он не давался сам, однако Принцесса просто чудеса творила, не иначе. И делала так, что даже у Грешника не хватало слов, а сам он ощущал, что контролировать себя ему было довольно трудно. Оглядевшись по сторонам, он укрыл ладонями девушку, прижимая к себе её, с трудом понимая, зачем. Но это ему сейчас казалось правильным, и этому вторило множество голосов масок, а им можно было верить как себе.

Грешник сперва молчал. По правде говоря, учитывая, какое произвела впечатление принцесса ранее, сейчас казалось странным, как в ней столько могло накопиться. Слишком много для адекватного человека, не говоря уже о том, что тот, кто плакать не умел, как-то не знал, что делать с подобным обилием слёз. И маскпи начали перескакивать с места на место, смешиваясь и выстраиваясь в голове Дженсона, который не знал на полусонном состоянии разума своего, что лучше - помолчать и послушать очередную догадку или больше сосредоточиться на том, как бы по джентельменски успокоить Принцессу. Или сделать что-нибудь, что смогло бы поднять той настроение или избавить от этого какого-то встревоженного и подавленного состояния. Однако реакция подводила Грешника. Он непроизвольно гладил волосы цвета распустившейся лаванды, улыбаясь и смотря на девушку, уже готовы сказать, о чём он надумал, как очередная перемена в Гуми заставила Грешника замереть. Потому как та была без его  инициативы, и он этот момент умудрился упустить. Голубые глаза широко распахнулись, и подслеповатость одного из них стала более очевидной, если бы удалось вглядеться за завесу из пшеничных волос. Он смотрел куда-то вперёд, после на девушку, внезапную, и теперь нежную, и, если момент и заставил что-о внутри дрогнуть, что-то, что внутри него разрасталось каждый раз в присутствии Гуми, то страх попросту сковал его тело, не позволяя двинуться. Он ничего не контролировал, не ожидал, он просто смотрел, и, стой Джей на полу, тут же ощутил бы, как ноги пошли бы своей дорожкой. Смешанные чувства накрыли его, от приятных, до тех, что неизменно были связаны с паникой, охватившей охотника в это же время. Даже на секунды взгляд стал немного безумным, но после вернулся в прежнюю стезю. И правда, чего он так реагировал? Может, это просто маска? Или же... но нет, думать сейчас о чём-то подобным было действительно болезненно для того, кто боролся со сном всё это время. И сны... все они то и дело пересекались со съеденной Ширабуки, словно... Нет, он знал, что что-то изменится, слышал, но не хотел видеть лицо вампирши в кошмарах. И даже сейчас невольно он услышал её смех, будто говоривший о том, что она заметила эту минутную слабость и теперь могла найти лазейку в самую душу Грешника, сделать первый удар на проверку. От этого всё его тело содрогнулось - благо, можно было свалить на то, что его знобит. И всё же... Он не понимал, зачем она привязывается. Разве охотники не испытывают от этого лишь вот, грусть, печаль, слёзы? Разве этим после не воспользуются? Александру схватили, и Рю бросился за ней, готовый пройти все круги ада. И так бывало с другими, возможно даже с умершими. А думать об этом он не хотел. Всегда казалось, что большинство охотников добровольно шли на службу. И они вполне осознавали риск (особенно семи охотников), они знали, что в любой день могут погибнуть. А сейчас кто-то беспокоился за них с такой... он даже слов пока найти не мог, и насладиться поцелуем не выходило, хотя та крупица, которая к нему стремилась, не желала отпускать целовавшую его Принцессу ни на миг. И так даже ни одна маска, кроме тех, которые шли в ход на охоте, не желала её говорить и без того очевидное.
Положи руки на плечи девушки, завершая робкий поцелуй девушки, он постарался удержать руки от дрожи, хотя сердце его билось в бешеном ритме. Выдохнув, он сосчитал до трёх, скрывая мимику за длинными спутавшимися прядями, после чего поднял как и всегда радушный взгляд.
- Я же говорил - не извиняйся постоянно, - напомнил он спокойным голосом учителя, успокаивавшего ученика перед экзаменом. - Мы все смертные, и все знали, что это за работа, - на лице его была такая добродушная улыбка, что врачи бы точно сказали - тронулся. - Но, что бы там не ждало, какая ахинея не творилась бы, Принцесса, лишь мы решим, жить или умирать. Охотники будут жить, чтобы жили невинные, разве нет? - после чего улыбка стала более дурацкой, но зато способной скрыть то, что не должно было вырваться наружу. - Да и я лично помирать не собираюсь, особенно когда творятся такие исторические события! - ну да, смена Главы Гильдии, оказавшейся кровососом. - Помни - никто не решит за тебя. А если и решит, твоя жизнь и жизни тех, кто тебе дорог, в твоих руках. Не веришь? Взгляни на Танаку. Сомневаюсь, что в планах Ширабуки была её собственная кончина. А если и да... Тогда наши пути просто совпали.
И снова ощутился противный вкус желчи, который он даже рад был бы заменить поцелуем. Сладким  и нежным.