Злополучный день клонился к вечеру, и клокочущая в груди злоба уже отступила, уступив место пустоте. Щемящей, давящей пустоте, заполнить которую вряд ли кто-то будет способен. Пусть сердце и не хотело принимать тот факт, что Юуки, потеряна навсегда, разум твердил это как проклятие. Осознание которого истязало душу куда сильнее жажды вампира. Этот день стал для Зеро самым черным днем в его жизни, чернее только день когда, на его семью напала Шизука. Все о чем сейчас жалел Кирию, так это о том, что выжил. Почему он не умер когда упал? Всему виной деревья, что смягчили падение? Живущий в нем вампир? Или брат, что предложил свою кровь? Да вобщем-то все в совокупности и не дало обращенному умереть. Поднявшись с кровати, блондин подошел к окну, фиалковые глаза, будто считывали пейзаж за окном, пейзаж начисто лишенный красок. Упираясь ладонями в подоконник, юный охотник собрал пальцы в кулаки, сжав их с такой силой что побелели костяшки пальцев, из горла рвался звериный рык, рык отчаянья и боли. Вот только префект душил его в зародыше. Ни кто и  ни когда не увидит его отчаянья и боли. Этого не видела даже Юуки.
– Бака-Юуки… - одними губами произнес охотник, вглядываясь в свое отражение на темном стекле. Воспоминания о проведенном с девушкой времени, захлестнули с новой силой. А в голове как набатом стучал вопрос «Почему?». Что мешало ему раньше открыть Кросс свой чувства. Почему он не признался ей? Ведь сделай он это? Возможно, и не было бы сегодняшнего дня, не было бы Курана Канаме и обращения в вампира. Он бы смог заменить чистокровного, смог бы  сделать её счастливой. Ночь и тот робкий и нежный поцелуй, поцелуй на который Юуки ответила, не оттолкнула. Все это так явно всплыло в памяти, что Зеро физически ощутил нежность маленьких ладошек Кросс. Тряхнув головой, обращенный отогнал от себя это наваждение, взгляд упал на «Кровавую розу», что мирно покоилась в кобуре, на прикроватной тумбочке и будто ожидала того момента, когда Зеро ее вынет. Отойдя от окна, блондин вернулся к кровати и сев на нее, пробежал пальцами по  рукояти пистолета. Обойма, восемь пуль, он выпустил в Канаме, но, кажется, не причинил ему особого вреда. Не ужели этот чистокровный настолько не уязвим? Нет, такого просто быть не могло. Промахнулся? Исключено, Зеро слишком хорошо стрелял. Что же тогда? Загадка. Дверь палаты скрипнула, и Кирию потянулся за висевшей на головке кровати рубашкой. Но, увидев в дверях Кайто-семпая, отдернул руку. Что ж, охотник хотел поговорить с учителем, завтра, а семпай сам пришел. Это и к лучшему, не стоит откладывать разговор в долгий ящик, времени и так упущено слишком много.
- Почему? – пристально смотря в глаза Кайто, задал свой вопрос обращенный.

Кайто озвучил то, о чем обращенный знал и так. Чистокровные, их действительно было двое на территории академии.  Вот только верить в это Зеро не хотел, Юуки нежная и без обидная, всегда пытающаяся защитить и обогреть всех, чистокровный вампир. Нет, подобное просто не укладывалось в голове, все это казалось страшным сном, кошмаром от которого так хочется проснутся, вот только ни как не получается. От всего этого хотелось убежать и куда подальше, бросить все, академию, службу, собственную жизнь, жизнь которой он обязан чистокровному вампиру. Жизнь, в которой та, что была для охотника всем, на деле его враг.
- Выводы? – толи усмехнулся, толи хмыкнул, обращенный. – Выводы напрашиваются сами собой, семпай. – Голос Кирию, не отражал абсолютно ни каких эмоций, будто блондину все равно. – Каждый из нас был слеп, раз не разглядел в Юуки чистокровного вампира. Даже я. – Тут голос предательски надломился, а рука сама сжала одеяло, но Зеро быстро взял себя в руки – мне только одно интересно, знал ли об этом Каен? Почему вы допустили этот укус? Неужели вы все знали, семпай?

- У тебя нет права осуждать меня. – Ичиру бросил взгляд в сторону Кайто. Но даже так, юноше казалось, что он смотрит сквозь прозрачную тень этого человека. Что случилось с миром всего за одну ночь? Почему всё вокруг стало пустым и бессмысленным, а люди, словно видения или туманные сущности? И как унять трепыхающуюся боль внутри тела?
- Я спросил у него о смерти Шизуки. Он ничего не ответил, но его глаза… Я понял, что она пала от его руки. Меня обманули ложными фактами, - абсолютно безжизненный голос, словно здесь и сейчас стоял самый настоящий мертвец. Но Ичиру находился недалеко от подобного. Сырая земля под ногами давно тянула его к себе для того чтобы обнять и заставить уснуть навсегда. Закончатся все беды, печали, исчезнет чувство вины, предательства. Только вот какой же мир ждёт его там, за бесконечным сном? Ему не нужно ничьё прощенье. По сути то, что произошло простить и забыть не получится. И время такое не вылечит. Где-то в подсознании вдруг затянулась старая мелодия, которую Госпожа некогда любила себе тихо напевать сидя у окна. Однажды Ичиру узнал у неё, что эту колыбельную она всё время дарила своему возлюбленному. Такая тихая, ласковая, успокаивающая. Слушая её, можно было представить себе бескрайнее ночное озеро, над которым мирно трепещут светлячки. Или же увидеть заснеженную долину, где так бесшумно на землю ложится снег. Мысли уходят, сердце бьётся ровно, веки тяжелеют. Это всё теперь так далеко и кажется приснившимся сном. Но когда-то так действительно было. Пусть и совсем недолго, но было, рядом с ней. Рядом.
- Выздоравливай, старший брат. И береги свои воспоминания. Только так можно остаться живым.
Ичиру осторожно развернулся спиной к присутствующим и ступил назад к порогу, покидая палату, а после и сам лазарет.